Когда Лола была маленькой, она не любила взрослых. Они трепали её за щёчки, хвалили её пышные платья и дарили ей бесполезные игрушки. Лола не любила игрушки. Она любила банты, гольфы, оригами и музыкальные шкатулки, а игрушки не любила.
Единственным, кто её не раздражал была бабушка Ирма. Может быть, это потому что бабушка Ирма появлялась нечасто. Она никогда не приезжала на праздники, её не было ни на одной свадьбе или крестинах. Но бабушка Ирма всегда появлялась на похоронах.
У неё было полное лицо, короткие малиновые волосы (и почему так много пожилых женщин ударяются в такие яркие цвета, когда молодость давно прошла?) и бесконечная, казалось, коллекция элегантных траурных платьев.
Бабушка Ирма тоже не любила взрослых, и Лола часто находила её в беседке в саду или у реки недалеко от дома. Или она находила Лолу.
Несмотря на то, что выглядела бабушка Ирма весьма обычно, в ней чувствовалось что-то неземное. Грация, с которой она двигалась, будто плыла по воздуху, загадочный блеск, пробивающийся из-под ресниц, тонкие белые руки.
Лола всегда помнила тот момент, когда она нашла бабушку Ирму около реки и села рядом (мама потом долго будет ругать её за испачканное травой белое платье). И Бабушка Ирма протянула ей цветок - потемневшую засушенную фиалку из тех, что мама выращивала в горшках на подоконниках.
Убирая фиалку в потайной карман как самое главное сокровище, Лола сказала:
- Когда я вырасту, я хочу быть как ты.
И бабушка Ирма ответила:
- О, не волнуйся, дитя. Когда ты вырастешь, ты будешь в точности как я.

Когда Лоле исполнилось 15, умер её младший брат. Бабушка Ирма на похоронах не появилась, и Лола даже не спрашивала родителей, почему. Наверное, в глубине души она всегда знала, что Смерть не может быть чьей-то бабушкой.